Когда-то давно, в далёком уже детстве, моя мама приехала в отпуск в наш маленький городок Бобров, где я проводил летние каникулы, и решила поехать в Коршево, к дедушке с бабушкой, которые по-настоящими мне были прабабушкой и прадедушкой, просто я для удобства всегда их звал так, отбрасывая в сторону частицу пра. Решила съездить и взяла меня с собой, несмотря на все мои энергичные протесты. Я уж и не помню, что тогда произошло, ведь я очень любил к ним ездить и провёл там незабываемое время, но в этот раз, у меня видимо были какие-то свои мальчишеские неотложные дела, важные планы, поэтому я взбунтовался и заявил, что как только мы приедем в Коршево, я тут же убегу и уйду пешком в Бобров. Мама на это лишь посмеялась и забыла, а зря! Было мне тогда лет девять - десять. Потому что в том году жива ещё была прабабушка, которая умерла, когда мне исполнилось одиннадцать. Мальчишка я был довольно упрямый, как говорят, с характером, поэтому, к моим словам следовало вообще-то отнестись более серьёзно. Но, маме почему-то так не показалось. Как только мы приехали и я получил свою порцию бабушкиных поцелуев, то сразу же приступил к выполнению плана. Тем более, что дедушки не было дома, а взрослые занялись своими делами. Даже не переодеваясь, я вышел во двор, перемахнул через плетень и отправился в путь. Дедушка с бабушкой жили на самом краю села, ближнем к Боброву. Поэтому я скоро миновал последние дома и направился по старинному Анненскому тракту в сторону города. Я уже не раз ходил со взрослыми пешком и дорогу знал. Впрочем, сбиться с неё было практически невозможно. Конечно, она не была такой оживлённой, как в наши дни, совсем даже наоборот, но накатана была до блеска. Поверхность Большака, как этот тракт ещё называли, сверкала под солнцем и звенела под новыми скрипучими жёлтыми сандалетами. Лёгкий ласковый ветерок шевелил мои выгоревшие добела волосы, колыхал безбрежные поля хлеба по обоим сторонам дороги, в синем бездонном небе кувыркались жаворонки, настроение было чудесным, ещё час, полтора приключений и я дома, в Боброве, где под защитой другой своей бабушки, Марфы Ивановны, я буду в полной безопасности. Но, странное дело, чем дальше я уходил от Коршева, тем более неуютно себя чувствовал. Какое-то сомнение проникало уже в душу, возилось там, точило её, как червяк и ноги мои уже непроизвольно замедляли шаг. Что-то было не так. И я понял - что. Дедушка. Как я мог уйти и не повидаться с дедушкой? Ведь он меня ждал, наверняка думал о нашей встречи, готовился к ней. А я, как последний мерзавец (прабабушка сказала бы: "Юда-предатель"), даже не поздоровался. Ноги мои окончательно налились чугуном и я присел на корточки на обочине дороги среди синих цветочков цикория. Нет, так не годится! Я поднялся, отряхнул запылившиеся штанины и быстро направился в обратную сторону. Дорога снова зазвенела под ногами, но как-то уже тревожно. Успеть бы, дойти, пока взрослые меня не хватились. Наплету что-нибудь, что заигрался где-то в ярушке, должны поверить. И я почти бежал, назад, в Коршево. Оказалось, что ушёл я довольно далеко, километра четыре успел отмахать по тракту, село видимое на горизонте, всё никак не хотело приближаться. Но я спешил и вот, уже появились первые плетни и хаты под камышовыми крышами. Я шёл по дорожке среди пыльных лопухов, лебеды и полыни. Наступал летний жаркий полдень и на улицах не было ни души. Лишь только навстречу шла загребая дорожную пыль кирзовыми сапогами, худая, высокая баба в тёмном платке и длинной юбке, с брезентовой сумкой на плече, сельская почтальонка. Она остановилась, вскинула мозолистую руку козырьком над глазами и спросила меня сиплым голосом: - Мальчик, а это не тебя ли дедушка Нюрков ищет? Нет, признаться в своём предательстве, было выше моих сил! Поэтому, я отчаянно замотал головой и припустил дальше по дороге, сверкая пятками. Метров через сто я с разбегу наскочил на вывернувшегося из проулка дедушку. Он был в своей вылинявшей синей рубахе-косоворотке, мешковатых лоснящихся штанах и растоптанных кожаных тапках. Я кинулся к нему, обхватил его руками и от полноты чувств, просто разревелся. Оторопелый дедушка прижал меня к себе и удивлённо спрашивал: - Андрюшка, ты чего? Ай кто обидел? Он не догадывался, что я его чуть не предал сегодня. Поэтому он гладил меня рукой по волосам и тихо повторял: - Ну, чево ты, вот блажной-то! Затем он полез в карман своих штанов и протянул мне на тёмной корявой ладони комок чего-то сладкого, слипшегося от жары, с прилипшей к нему бумагой и табачными крошками. - Я тут в магазинку слётал, конфет-подушечек купил. Снаружи карамель, а внутри варенья... Знал, что ты приедешь... И я сразу успокоился. забыл о своём побеге. Мы пошли с дедушкой по залитой солнцем деревенской улице, отламывали комки липких конфет, ели их и неспешно беседовали. - На рыбалку-то пойдём сегодня? На Тырлах дюже хорошо плотва берёт... - А ты, место привадил? - Чё его приваживать-то? Я ж табе гутарю, дуром берёт, чего ни дай. Давай, к вечеру собираться. Я уж удочки настроил. Хлебушка намну с постным маслом... - А я пойду на всякий случай червяка копну. Вдруг окунь пойдёт... - У Тёна тады копай. Там на навозе червяк расхорошай! Жирна-ай! Такая вот вспыхнула в моей памяти картинка из прошлого. Старик и мальчишка. Идущие по летней жаркой улице...
Андрей Саженин
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
