108 лет назад, 12 ноября 1914 г. – разгорелись жестокие БОИ ЗА ПОСЁЛОК ГРОСС-ДЕГЕЗЕН (ныне – Бабушкино Нестеровского р-на Калининградской обл.). Русская армия во второй раз вела наступление в глубину Восточной Пруссии. 7 ноября к северу от Роминтенской пущи произошло ожесточенное сражение между русскими и германскими войсками. 8 ноября русские вошли в Шталлупенен. Немцы отходили, задерживаясь на каждой удобной позиции, совершая контратаки. От Владиславова (ныне – Кудиркос-Науместис) к северу от Шталлупенена наступала 56-я пехотная дивизия 3-го армейского корпуса 10-й русской армии. С конца сентября 56-я пехотная дивизия участвовала в жестоких боях на границе за российский город Владиславов и прусский город Ширвиндт. Владиславов не менее 7 раз переходил из рук в руки. Наконец, в начале ноября российские войска продвинулись на территорию противника. 11 ноября 222-й пехотный полк 56-й дивизии достиг селения Лаукен (ныне не существует). В ночь с 11 на 12 ноября 221 пехотный полк этой дивизии с несколькими ротами 222-го пехотного полка выбили штыковой атакой немцев из Дегезенского леса. С утра 12 ноября начались жестокие бои по овладению Гросс-Дегезеном (Бабушкино). 222-й полк полями дошёл до окраины посёлка. Немцы контратаковали, смогли временно выбить 221-й полк из Дегезенского леса, и вели бешеный артиллерийский огонь. 13 ноября Гросс-Дегезен был ВЗЯТ Русскими войсками.
Из книги Э. М. Ремарка «На Западном фронте без перемен»: "В полку усердно наводят чистоту и порядок. Начальство помешалось на смотрах. Нас инспектируют по всем статьям. Рваные вещи заменяют исправными. Мне удается отхватить совершенно новенький мундир, а Кат — Кат, конечно, раздобыл себе полный комплект обмундирования. Ходит слух, будто бы скоро будет мир, но гораздо правдоподобнее другая версия — что нас повезут в Россию. Однако зачем нам в Россию хорошее обмундирование? Наконец просачивается весть о том, что к нам на смотр едет кайзер. Вот почему нам так часто устраивают смотры и поверки. Целую неделю нам кажется, что мы снова попали в казарму для новобранцев, — так нас замучили работой и строевыми учениями. Все ходят нервные и злые, потому что мы не любим, когда нас чрезмерно донимают чисткой и уборкой, а уж шагистика нам и подавно не по нутру. Все это озлобляет солдата еще больше, чем окопная жизнь. Наконец наступают торжественные минуты. Мы стоим навытяжку, и перед строем появляется кайзер. Нас разбирает любопытство: какой он из себя? Он обходит фронт, и я чувствую, что я в общем несколько разочарован: по портретам я его представлял себе иначе, — выше ростом и величественнее, а главное, он должен говорить другим, громовым голосом. Он раздает «железные кресты» и время от времени обращается с вопросом к кому-нибудь из солдат. Затем мы расходимся. После смотра мы начинаем беседу. Тьяден говорит с удивлением: — Так это, значит, самое что ни на есть высшее лицо? Выходит, перед ним все должны стоять руки по швам, решительно все! — Он соображает. Значит, и Гинденбург тоже должен стоять перед ним руки по швам, а? — А как же! — подтверждает Кат. Но Тьядену этого мало. Подумав с минуту, он спрашивает: — А король? Он что, тоже должен стоять перед кайзером руки по швам? Этого никто в точности не знает, но нам кажется, что вряд ли это так, — и тот и другой стоят уже настолько высоко, что брать руки по швам между ними, конечно, не принято. — И что за чушь тебе в голову лезет? — говорит Кат. — Важно то, что сам-то ты вечно стоишь руки по швам. Но Тьяден совершенно загипнотизирован. Его обычно бедная фантазия заработала на полный ход. — Послушай, — заявляет он, — я просто понять не могу, неужели же кайзер тоже ходит в уборную, точьв-точь как я? — Да, уж в этом можешь не сомневаться, — хохочет Кропп. — Смотри, Тьяден, — добавляет Кат, — я вижу, у тебя уже дважды два получается свиной хрящик, а под черепом у тебя вошки завелись, сходи-ка ты сам в уборную, да побыстрей, чтоб в голове у тебя прояснилось и чтоб ты не рассуждал как грудной младенец. Тьяден исчезает. — Но что я все-таки хотел бы узнать, — говорит Альберт, — так это вот что: началась бы война или не началась, если бы кайзер сказал «нет»? —... В довершение всего нам велят сдать почти все недавно полученные новые вещи и выдают наше старое тряпье. Чистенькое обмундирование было роздано только для парада. Нас отправляют не в Россию, а на передовые." .
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.