"Государь отрекся. В управление страной вступило Временное Правительство. Назначались выборы в Учредительное собрание. Вся Россия волновалась. Везде были митинги, говорили без конца. Шаляпин пришел ко мне взволнованный:
-Ерунда какая-то идет. Никто же ничего не делает. Теляковского уже нет. Почему, в сущности, он уволен? Управляющий - Собинов! Меня удивляет, зачем он пошел? Он артист. Управление театрами! Это не наше дело. Хора поет половина. В чем дело, вообще? Я не понимаю. Революция. Это улучшение, а выходит ухудшение. Молока нельзя достать. Почему я должен петь матросам, конным матросам? Разве где-нибудь есть конные матросы? Вообще, знаешь ли, обалдение.
-Ты же раньше жаловался, Федя, что "в этой стране жить нельзя", а теперь недоволен. -То есть, позволь, но ведь это не то, что нужно. -Вот-вот, каждый теперь говорит, что все не так, как бы он хотел. Как же всех удовлетворить?" Вспыхнуло октябрьское восстание. Шаляпин был в Москве и приходил ко мне ночевать. Был растерян, говорил: -Это грабеж, у меня все вино украли. -Равенство, понимаешь ли! Я должен получать, как решил какой-то Всерабис, 50 рублей в день. Как же? Папиросы стоят две пачки 50 рублей. Никто не может получать больше другого. Да что, они с ума сошли, что ли, сукины дети. Этот Васька Белов пришел ко мне поздравлять с революцией. Я говорю: -Что ты делаешь? -Заборы, - говорит, - разбираю. -Зачем? -Топить. -Сколько ты получаешь? -Как придется, - говорит. - Я то разбираю, то продаю. Вот, прошлый месяц 85 тысяч взял. -Я к Луначарскому - а он мне: "Я постараюсь вам прибавить, вы только пойте на заводах, тогда будете получать паек". Да что они, одурели, что ли? -А что же Горький-то, Алексей Максимыч? Ты бы с ним поговорил. -Я и хочу ехать в Петербург. Там лучше. У Алексей Максимыча, говорят, в комнатах поросята бегают, гуси, куры. Здесь же жрать нечего. Собачину едят, да и то достать негде. Я вообще уеду за границу. -Как же ты уедешь? А если не пустят? Да и поезда не ходят. -То есть - как не пустят? Я просто вот так пойду, пешком. -Трудновато пешком-то... да и убьют. -Ну, пускай убивают, ведь так же жить нельзя?.. Это откуда у тебя баранки? На столе у меня лежали сухие баранки. -Вчера с юга приехал Ангарский. Я делал ему иллюстрации к русским поэтам, так вот дал мне кусок сала и баранки. Шаляпин взял со стола баранку, отрезал сала и стал есть. -А знаешь, сало хорошее, малороссийское. В это время пришел доктор Иван Иваныч. На шинели доктора были нашиты для застежек большие крючки. На застежках привешены были грязные мешки. В одном - картошка, в другом - мука, морковь. А мясо - ребра конины - висело тоже на крючке - грязное, завернутое в рваную тряпку. - Откуда ты? - спросил Шаляпин. - Да вот, в Лихоборах был, под Москвой. Достал кое-что, а то есть нечего. В кармане масло растаяло. Иван Иваныч стал бережно вынимать пальцами из кармана кусочки масла и раскладывать на бумаге. -Все потихоньку покупаешь, торопишься. Боятся продавать, запрещено, убьют. В овраге, в кустах дали, на виду нельзя. -Это что же такое? - сказал Шаляпин, смотря вопросительно на меня и Ивана Иваныча. -Что же, Федор Иваныч, ведь вы же радовались. -Да ведь радовался! Это же все не то. А сколько же ты заплатил за это? -Что заплатил? Пальто женино отдал, да платье шерстяное. Что заплатил? Мужики уже не берут денег. За полпуда муки, да две щепотки соли - золотой браслет женин отдал третьего дня. На другой день Шаляпин уехал в Петербург. Вскоре я получил от него письмо. Он звал меня в Петербург и прислал мандат на проезд, подписанный Зиновьевым. Но в Петербург я не поехал, а спасаясь от голода, прожил зиму в Тверской губернии, где был хлеб.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
