По одной из легенд краситься не чуралась даже богиня любви Афродита. После того как она выиграла в первом «конкурсе красоты» и получила от Париса приз-яблоко с надписью «Прекраснейшей», Афина и Гера подняли большой скандал. Они заявили, что Афродита воспользовалась косметикой – т.е., по их мнению, сжульничала.

Кстати, поначалу считалось, что рядовой гречанке – матери и хранительнице домашнего очага – красить своё лицо не пристало. Это могли позволить себе лишь профессиональные любовницы – гетеры. Однако после походов Александра Македонского на Восток отношение к косметике изменилось. На греков произвели сильное впечатление женщины Китая и Индии, которые превращали свои лица в настоящие полотна.

Например, знойные индийские красавицы густо чернили и без того тёмные брови и глаза. Контур глаз делали как можно более вытянутым, а уголки подкрашивали красной краской. Красной краской наносили на лоб и знаменитую «бинди» (капельку), которая была одновременно и украшением, и священным знаком. Символических значений у «бинди» масса: восходящее солнце, полная луна, «третий глаз», шестая чакра...

Также у индианок считалось привлекательным чернить зубы и золотить губы. Весь этот «гламур» довершало обилие золотых украшений – от традиционной серьги в носу до тяжёлых серёжек в ухе (недаром крупные мочки считались одним из достоинств индийской красавицы).

Что касается японок и китаянок, то слой косметики на их лицах был таким, что они напоминали застывшие бесстрастные маски (обнажать зубы даже при смехе считалось вульгарным, поэтому их прикрывали рукой). Уши и рот должны были быть миниатюрными, а вот лицо – как можно, больше и округлее. Пытаясь добиться «луноликости», женщины сильно выбеливали кожу рисовым крахмалом, сбривали волосы на лбу, делая его выше, и тушью подчёркивали эту границу.

Собственные брови китаянки безжалостно выщипывали, а на их месте рисовали новые – в виде высокой дуги (этот «удивлённый» изгиб бровей вновь войдёт в моду в 1930-е годы). Японки же предпочитали рисовать брови чёрточками – короткими и поставленными углом.

А вот гречанки и римлянки свои брови пытались соединить в одну «монобровь» (считалось, что так женщина выглядит не только красивее, но и умнее).

Как известно, греки всегда были не прочь «поверить алгеброй гармонию», поэтому рассчитали пропорции идеального лица. По их мнению, красивое лицо должно делиться на три равных части: от верхнего края лба до бровей, от верхушки бровей до кончика носа, и от верней каймы губы до конца подбородка.

Лоб должен быть невысоким, рот – небольшим, нос – прямым с высокой переносицей (такие носы до сих пор зовут «греческими»). Глаза же ценились крупные, слегка выпуклые и широко расставленные – с дугообразными веками и широким межвековым разрезом. Недаром эпитет «волоокая» (глаза с поволокой, как у коровы) был у греков явным комплиментом (так, например, называли Геру – жену Зевса).

Появилась в Греции и новая специальность – «косметы». Так называли девушек, которые приводили вашу внешность в порядок («порядок» – собственно, так и переводится греческое «kosmet», откуда недалеко до термина «косметика»).

В стремлении стать краше античные женщины пользовались всеми подручными средствами и буквально не щадили здоровья. Именно тогда в моду входят крайне опасные белила, изготовленные на основе мела и свинца (ими будут пользоваться вплоть до XIX века). Стоили свинцовые белила немало, поэтому женщины победнее пудрили своё лицо бобовой или пшеничной мукой. Царица Клеопатра даже не брезговала добавлять в белила измельчённый крокодилий помёт.

Основой для туши надолго стала сажа, обычно смешанная с яичным желтком, воском или светлой смолой. От такой туши ресницы слипались и казались гуще и толще. Большую популярность имела и сурьма – порошок из растолчённого чёрного камня. Недаром библейский Иов, обличая свою дочь в злоупотреблении косметикой, называл её «сосудом с сурьмой». Да и римские сатирики шутили, что от обилия краски лица модниц могут распасться на части.

А вот римский комедиограф Плавт, напротив, настаивал на том, что «женщина без краски, как еда без соли».

Ахилл Татий, «Левкиппа и Клитофонт», II век н.э.:
«И блеск павлиньих перьев, казалось мне, не мог сравниться со сверкающей красотой Левкиппы. Лицо её было цвета нарциссов, розы цвели на её ланитах, фиалковым цветом мерцали её глаза, а кудри вились пышнее, чем плющ. Все цветы цвели на луге её лица».

Были времена, когда импорт косметических препаратов с Востока достигал в Риме такого объёма, что сенату приходилось его ограничивать. Плиний писал: «По самым скромным подсчетам, Индия, Китай и страны Аравийского полуострова ежегодно выкачивают из нашей империи сто миллионов сестерций. Вот во что обходятся предметы роскоши и женский пол!»

Кроме декоративной, в Риме начинают активно использовать и гигиеническую косметику. Огромную популярность приобретают бани, где кожу ублажали разнообразными притираниями и мазями (особенно ценилась мазь из Египта, придающая коже золотистый оттенок). Любимым ингредиентом в уходе за кожей становится ослиное молоко, которым некоторые модницы умывались до 70 раз в день. Знатные патрицианки во время путешествий даже водили с собой целые стада ослиц, в молоке которых купались.

После эпохи роскоши и гедонизма Римской империи приходят суровые времена Средневековья. Христианская церковь не поощряла женские соблазны и объявила, что искусственное украшение лица потакает сразу двум грехам – сладострастию и гордыне.

Потребление косметики в Европе стремительно уменьшается. Практически единственным европейским центром производства косметических препаратов остаётся Италия.

Лицо красавицы теперь должно выглядеть скромным, неземным и одухотворённым: плотно сжатые, бескровные тонкие губы, максимально открытый «чистый» овал лица и большой выпуклый лоб. Чтобы добиться этого, женщины стали выбривать волосы надо лбом и выщипывать брови (порою вместе с ресницами). Однако и эти действия подвергались осуждению.

Жоффруа де ла Тур Ландри, 1371 г.:
«Милые дочери, не выщипывайте ни брови, ни виски, ни волосы со лба, чтоб те казались выше того, как то назначила природа».

Другой интересный момент эпохи Средневековья – мода на раскосые глаза. Добиться этого европейским красавицам было непросто.

Вера Папкова «Из истории свадебной моды»:
«...различными средствами провоцировались болезни и болезненные состояния, сопровождающиеся отёком лица – при отёке одутловатые щеки и заплывшие глаза создавали эффект «сощуренности» и приобретали раскосость».

В моду надолго входит чрезмерная бледность, как символ аристократической красоты (загар тогда был признаком работающего под солнцем, простонародья). Особо смелые дамы даже делали себе кровопускание, но обычно в обиход шли печально известные белила из свинца. Итальянки использовали их так обильно, что быстро портили себе кожу. После чего, чтобы вернуть свежесть, прикладывали к коже… смоченные в молоке куски говядины.

Образ измождённых астеничек, готовых вот-вот покинуть сей бренный грешный мир, немного оживился с появлением трубадуров и их культа Прекрасной Дамы. Теперь от красавицы требовалось, чтобы её взгляд был ясным и весёлым, губы и ланиты алели, подобно розе, а подбородок был маленьким, круглым и раздвоенным.

Гийом де Лоррис, Жан де Мен «Роман о Розе» (XIII в.):
«Она была прекрасна и мила: косы светлы, как чаша, плоть нежней цыпленка, лоб ясный, брови – дуги. Вовек не видел я таких ресниц, а нос красивый прям, и очи сверкают, как у сокола, на зависть трусам. И сладостно её дыханье, румян и светел лик, мал пухлый ротик, ямочка на подбородке».

Новые тенденции вновь порождают спрос на косметику. Ещё в 1190 г. король Филипп II Август дал привилегии тем, «кто имеет право приготовлять и продавать все сорта духов, пудры, помады, мази для белизны и очищения кожи, мыла, душистые воды, перчатки и кожаные изделия».

Возродившаяся мода на косметику хорошо отображена в шутливом стихотворении трубадура по имени Монах Монтаудонский. Там статуи жалуются Господу на то, что для них не хватает краски – мол, вся она ушла на украшенье лиц средневековых модниц. А поэт, как и положено куртуазному дамопоклоннику, женщин защищает:

– ...Нет! Жёнам да будет сполна
Природный их вид возвращён.
Хоть красками лик испещрён,
Сотрёт их прекрасно слюна.
– Господь, я бы с ними пропал:
Так уж носы набелили,
Столько румян наложили,
Что я бы слюней не набрал!
Хоть дело мое – сторона,
Но кто красотой обделён,
Прикрасу искать принуждён,–
Какая ж на доннах вина?
– Монах, но прикраса грешна:
Ведь каждый, кто ей обольщён,
В распутство уже вовлечён,
И тешится тем Сатана.
– Господь, но Монфора жена
Элида – как розы бутон,
Слюнявить её не резон:
Живая в ней прелесть видна!

Ну, а в эпоху Средневековой «оттепели» – Ренессанса – косметика вновь становится обязательной для любой уважающей себя женщины. Попробуй-ка без посторонних средств добиться модного сочетания золотистых волос и чёрных глаз? Поэтому многие художники подрабатывают тем, что вместо полотен разрисовывают лица знатных итальянок (т.е. становятся подобием современных визажистов).

В моде ещё долго сохраняются высокие лбы, безбровость и белоснежная кожа (см. «Джоконду» Леонардо да Винчи»). Только теперь лицо должно выглядеть не болезненно бледным, а иметь здоровый оттенок румянца.

Торквато Тассо, «Освобожденный Иерусалим», 1581:

Пылает нежно-розовый румянец
На чистой белизне ее лица;
Но на губах, дыханьем сладким полных,
Нет белизны: румянец яркий только.
Белеет алебастровая шея,
Засада и убежище Амура...

В XVI-XVII веках косметическим центром Европы становится Франция. Людовик XIV даже составляет т.н. «Карту нежности», где предписывал, какие оттенки должна использовать придворная дама при нанесении макияжа.

Если бы наш современник увидел живую модницу эпохи барокко или эпохи рококо, то, скорее всего, ужаснулся бы. Женщины так обильно белились и пудрились, что их лица иногда осыпались подобно штукатурке. Пудрили даже детей.

Кстати, считается, что первый прообраз компактной пудры изобрели в Испании. Там на клейкий лист пергамента наносили пудру разных оттенков, после чего можно было оторвать нужный кусочек и пройтись им по лицу.

В той же Испании появилось и понятие «голубая кровь». Дело в том, что после отвоевания страны у мавров гордостью испанских аристократов были просвечивающие голубые жилки на коже (свидетельство того, что их род не смешивался с неверными). Даже английская королева Елизавета I к старости стала рисовать подобные жилки поверх нескольких слоёв белил.

В XVII-XVIII веке чистая матовая бледность выходит из моды (на неё уже насмотрелись после нескольких эпидемий чумы). Лица, конечно, продолжают активно белить в духе модного тогда фарфора (для блеска в косметические средства добавляют яичный белок), но теперь не жалеют и румян. Как говорили в то время, на щеках должна отражаться «битва розы и лилии». При этом румяна начинают наносить не только на скулы, но и около губ, глаз и висков.

Кроме того, женщины чернят глаза и наводят брови. В цене кукольные миниатюрные черты: округлые лица, аккуратные ушки, курносый носик, пухлые щёчки, капризно надутые алые губки, а под ними – крохотный (часто двойной) подбородок с ямочкой.

Огромную популярность приобретают мушки – кусочки темной шёлковой ткани, которые прекрасно выделялись на белоснежной коже. Они как бы делали акцент на определённой части тела, привлекая к ней внимание. А со временем мушки стали целой системой опознавательных знаков. Мушка в углу глаза символизировала страстную натуру, на лбу – величественную, над губой – кокетливую. С помощью мушек дама могла подать сигнал любовнику: «Сегодня вечером я одна». Или, напротив: «Ко мне лучше не подходить».

Заодно мушки прекрасно скрывали прыщи, язвы, оспины, весьма распространённые в то время.

В XVIII веке нарочито искусственная красота достигает пика. Попробуй узнай, какая на самом деле дама скрывается под слоями пудры и румян, увенчанная париком и затянутая в корсет. Некоторые модные ухищрения ныне способны вызвать лишь смех. Например, накладные брови, которые делали из шкурок пушных зверей, а часто и обычных мышей. Или подушечки, которые запихивали в рот, чтобы щёки не казались обвисшими.

Не везде чрезмерное использование косметики вызывало одобрение. Так парламент пуританской Англии даже издал в 1799 году забавный закон: «Все женщины, вне зависимости от их сословия и возраста, которые после опубликования данного закона прельстят подданного его величества с помощью духов, помад, румян, краски для лица, фальшивыми зубами, высокими каблуками и т. д., будут судимы за колдовство, и брак будет считаться недействительным».

Во второй половине XVIII века, в конце царствования Марии Антуаннеты буйство косметики на лицах французских дам немного притихло. Теперь чрезмерно набеленная женщина ассоциируется скорее с проституткой, а не с аристократкой. Румяниться и пудриться стали меньше. Начинает всё больше цениться естественная красота, а также косметика из натуральных материалов.

Однако даже восходя на революционный эшафот, французские аристократки беспокоились о том, как они выглядят.

О. Кабанес, Л. Насс «Революционный невроз»:
«Прежде чем выйти из своей камеры, чтобы идти на эшафот, она (принцесса Стенвилль Монакская – С.К.) попросила свою служанку подать ей румян: «А что, если природа одержит верх, – воскликнула она, – и я испытаю минуту слабости? Прибегнем лучше к искусству, чтобы её скрыть»».После Великой Французской революции аристократическая мода с её обилием белил, румян и мушек постепенно уходит в прошлое. Если в начале XIX века Наполеон Бонапарт ещё мог отчитать даму за то, что та явилась на публике ненарумяненная, то вскоре неприличным становится именно накрашенное лицо.

В моде – естественность, добиться которой с помощью косметики того времени было крайне трудно. При этом канонами красивого женского лица продолжают оставаться белизна и румянец. Вот только добиваться этого приходится натуральными способами. Например, для образования румянца девушки ели землянику или просто щипали себя за щёки. А для придания коже белизны пили уксус или ели специально очищенный толченый мел (он продавался в аптеках). Губам могли разве что придавать вазелиновый блеск, а глаза совсем чуточку подкрасить.

Более того, во времена романтизма преобладал своеобразный «туберкулёзный» шик. Романтическая, возвышенная натура должна была выглядеть не только изнеженной и утончённой, но желательно и… болезненной. То есть бледной, изнеможенной, с тёмными кругами вокруг глаз. Страдающая от чахотки красавица – частый образ на страницах литературы того времени (достаточно вспомнить Маргариту Готье из романа Дюма-младшего «Дама с камелиями», которой подражали многие впечатлительные дамы). Поэтому из косметических средств популярностью пользуется только пудра.

Теофиль Готье:
«Нежнейшая пудра позволяет придать коже слюдяной, мраморный оттенок и скрыть тот здоровый румянец, который в наши дни выглядит совершенно неуместно, ибо предполагает превосходство физических потребностей над потребностями духовными. С помощью пудры формы живого тела приближаются к формам статуи; они очищаются и одухотворяются».

Во второй половине XIX века косметику используют чаще. Законодательница мод того времени – французская императрица Евгения – уже довольно заметно чернит тушью свои глаза. Однако яркий макияж считается вульгарным и уместным лишь для проституток, актрис, балерин и прочих «дам полусвета». Остальных любительниц чрезмерно разукрашивать лица повсеместно осуждают.

Линн Линтон «Субботний обзор литературы», 1860-е:
«Это создание, которое красит волосы и разукрашивает лицо, как будто это первая заповедь её религии. Смыл её жизни – веселье, основная цель – роскошь».

В начале XX века большого греха в косметике уже не видят. Ею пользуются все дамы, но весьма умеренно. Например, пудру обычно применяют, чтобы отбелить покрасневший нос зимой и скрыть лоснящееся лицо летом. Правда, косметический бизнес ещё не стал повсеместным, поэтому косметику можно найти преимущественно в театральных магазинах.

Собственно, с подмостков театров и экранов кинематографа и начинается новая страница в истории макияжа. Под влиянием актрис в 1910-х годах краситься начинают всё чаще и ярче. В штате Канзас даже предлагают запретить употреблять косметику дамам 44 лет, чтобы «не создавать ложное впечатление».

Дело в том, что кино тогда было немым и чёрно-белым, поэтому актрисам приходилось наносить яркий (даже немного гротескный) грим. Во-первых, он лучше смотрелся под светом софитов. Во-вторых, придавал лицу выразительность – ведь чувства и страсти приходилось выражать без помощи слов.

Именно кинематограф делает популярной тушь для глаз, которую ещё в 1830-х годах изобрёл Юджин Риммел (кстати, фирма Rimmel существует до сих пор, а само слово в португальском, румынском, турецком языках является синонимом слова «тушь»).

Однако изобретение Риммела долго не пользовалось спросом, пока в 1913 году тушью не занялся другой мужчина – химик Терри Уильямс. Стимулировал Уильямса не коммерческий интерес, а семейный – его сестра Мейбл засиделась в девках, и её срочно надо было выдавать замуж. Для того чтобы сделать глаза сестры краше, химик и изготовил тушь, смешав сажу с вазелином. Смесь он спрессовал в плиточки и добавил к набору кисточку для нанесения. Говорят, изобретение помогло, Мейбл сосватали, а на свет родилась фирма с её именем – да-да, хорошо нам известная Maybelline.

Спустя два года косметический набор обогатился ещё одним изобретением – в 1915 году в США выпустили первую губную помаду в тюбике.

А в 1916 году режиссёр Дэвид Уорк Гриффит впервые использует накладные ресницы для к-ф «Нетерпимость». Он хотел, чтобы героиня фильма – принцесса Аттарея (актриса Сиенна Оуэн) – имела взгляд, сияющий «больше, чем сама жизнь». Для чего наклеил ей на глаза пышную бахрому, практически достигающую щёк.

Именно в сфере кинематографа начинал свою работу знаменитый Макс Фактор. Тот самый, который ввёл в обиход понятие «мейк-ап», идею цветовой гармонии в макияже (оттенки должны гармонировать не только между собой, но и с естественным цветом волос, кожи, глаз), и воплотил её в концепцию четырёх цветовых типов женщин. Он же усовершенствовал и популяризовал накладные ресницы, а для актрисы Клары Боу разработал специфический макияж губ – т.н. «лук Купидона» с изогнутой линией верхней губы и бордовой помадой, придающей рту форму «сердечка-поцелуйчика».

Но, наверное, самым важным для модниц всего мира стало то, что в 1927 году Макс Фактор начал массовое производство компактных косметичек. Теперь любая женщина могла с их помощью накраситься точно так же, как её любимая кинозвезда.

В 1920-е годы яркий макияж уже сошёл с экранов прямиком в массы. Томных изнеженных дам сменили дерзкие и активные девушки с плосковатой фигурой и мальчишескими причёсками. Однако спутать их с мальчиками было невозможно, хотя бы уже из-за обилия косметики, создающей пугающий и притягательный образ «женщины-вамп».

«Дымчатая» тушь обволакивала глаза, придавая им круглую замкнутую форму (т.н. «smoky eyes»). Иногда перед нанесением макияжа в веки втирали вазелин – для придания блеска. Самым тёмным делали внутренний уголок верхнего века, а внешние уголки глаза (а также бровей) были «печально» приопущены.

Брови выщипывали (или сбривали), а на их месте рисовали чёткую чёрную линию. Рисовать брови стремились подальше друг от друга – так сказать, в разлёт.

Кроме глаз акцент делался и на губы. Правда, в отличие от огромных и трогательно печальных глаз, ротик рисовался махоньким и чётко очерченным (недаром лица 1920-х годов кажутся сегодня удивлённо-обиженными). Отныне помада становится постоянным спутником женской косметички. Самым популярным цветом губ был тёмно-вишнёвый с матовым оттенком, т.е. безо всякого блеска.

Матово-бледным должно было выглядеть и всё лицо. Румяна если и наносятся, то нежных оттенков и в виде круглых пятен.

В 1930-х годах макияж становится более спокойным, но не менее «кукольным». Законодателями мод по-прежнему остаются звёзды кинематографа.

Губы продолжают выглядеть «напряжёнными» – имеют чёткий контур и форму «поцелуйчика», но их размер становится более натуральным. Центр губ выделяется, а уголки приподнимаются в сжатой улыбке. Цвет помады уже не такой насыщенный и тёмный. Начинает использоваться и блеск для губ.

Основной акцент в лице делается на глаза. Их контур чётко выделен и соединён в уголке. Пространство под бровью высветляется, а ниже – на веки – наносятся тени тёмных оттенков. Ресницы обильно красят, чтобы они выглядели длинными и густыми.

Ну, и конечно, первое, что бросается в глаза в макияже 30-х – так это брови. Их тонко выщипывали и подрисовывали, стремясь придать форму дуги, устремлённой высшей точкой к вискам. С такими изогнутыми бровями дама могла выглядеть как слегка удивлённой (как Джин Харлоу), так и холодно высокомерной (как Грета Гарбо и Марлен Дитрих).

Вторая особенность женского лица 30-х годов – высокие скулы. Чтобы выделить скулы, под ними наносились темные, хорошо растушёванные румяна. Скуластость «а-ля Гарбо» была так популярна, что некоторые модницы удаляли себе верхние боковые зубы, чтобы сделать щёки впалыми.

Во второй половине 1930-х годов косметичка женщины была дополнена ещё двумя новшествами. В 1936 году Макс Фактор выпускает первый тональный крем, а в 1939 году Елена Рубинштейн разрабатывает первую водостойкую тушь. Но так как эта тушь была создана на основе скипидара (а значит, не очень хорошо пахла и вызывала аллергию), пользовались ей только в исключительных случаях.